Сентименталист
Капитан Эванс - не станем лишать его звания, на которое у него формально не было никаких прав, но которое невозможно отделить от его имени без ущерба для его индивидуальности - неспеша ехал, наслаждаясь свежестью и ароматами раннего летнего утра по дороге, ведущей из Годалминга в Петерсфилд, где в гостинице "Лиса и Гончая" его ожидал с важными известиями конюх Тим. Встреча была назначена на полдень, часы, ещё неделю назад принадлежавшие славившемуся своей пунктуальностью епископу Солсберийскому, показывали только девять, и неудивительно, что приметив вдалеке двигавшийся навстречу фаэтон, капитан поспешно свернул на обочину, густо заросшую кустами цветущего боярышника.
Капитан всегда отличался умением принимать мгновенные решения - без этого качества ему трудно было бы заниматься столь нелегким и опасным ремеслом; вот и теперь, зная, что в его распоряжении имеются пара часов свободного времени, он решил потратить их с пользой для дела. Он терпеливо дождался, пока карета проедет мимо него, и только после этого покинул свое укрытие и поскакал вслед за ней.
Капитан не хотел рисковать. Опыт давно научил его, что на большой дороге, как и на поле брани, осторожность и предусмотрительность являются такими же неотъемлемыми составляющими успеха, как и смелость, и потому он сперва хотел заглянуть внутрь кареты - как на его месте поступил бы всякий путешественник - и убедиться, что игра стоит свеч.
К его разочарованию, окна кареты оказались плотно зашторены, однако едва он поравнялся с ней, кто-то отдернул изнутри шторку, и в окне появилась изящная женская головка. Синие и глубокие, как безоблачное небо над головой, глаза с мольбой взглянули на капитана, нежные губы слегка приоткрылись и с них сорвался крик отчаянья:
- На помощь! На помощь! Спасите меня, сэр!
- Спасти вас? - удивился капитан. - О, не сомневайтесь: я, воистину, воплощение ангела-спасителя, - добавил он со свойственным ему юмором, тонкость которого, впрочем, мог оценить только он сам.
Не тратя время на разговоры, он тут же выхватил из кобуры пистолет и, действуя в своей привычной манере, рявкнул форейтору:
- Стой!
Тот немедленно бросил поводья, лошади по инерции прошли ещё несколько шагов и остановились. Дверца кареты широко распахнулась, и оттуда со стремительностью выпускаемого на арену быка выскочил хорошо одетый джентльмен, изрыгавший ругательства, уместные в устах разве что воров-карманников да отдельных представителей высшего сословия. Однако потертые локти его камзола и грубость черт лица не позволяла отнести его к последним, и капитан сразу же решил, что в такое чудесное утро ему не место рядом со столь утонченной особой.
- Кто вы, сэр, черт побери, и какого чёрта вы встреваете в ссору между мужем и женой?
- Я ему не жена! - выкрикнула из кареты дама. - Не верьте ему, сэр!
- Даже и не собираюсь, - сказал капитан Эванс. - Мадам, я сочту за честь исполнить любую вашу просьбу. Мне кажется, вы были бы не против избавиться от общества этого джентльмена, не правда ли?
- Да, сэр, да! - воскликнула она, с мольбой и страхом глядя на своего неожиданного избавителя.
- Вы слышите, что говорит дама? - с подчеркнутой учтивостью обратился к ее спутнику капитан. - А если вам мало её слов, то взгляните на неё и, я надеюсь, у вас отпадет всякая охота спорить с ней.
В ответ тот вновь разразился целым потоком проклятий, не рискуя, однако, приблизиться к капитану и время от времени опасливо посматривая на сверкающий ствол его пистолета.
- Разрази меня гром! - так закончил он свою тираду. - С чего это вам взбрело в голову вступиться за неё?
- Я бы сказал, что погода сегодня весьма располагает к рыцарским поступкам.
- Рыцарским? - презрительно усмехнулся джентльмен. - Легко рассуждать о рыцарстве, прячась за дулом пистолета.
- Если он смущает вас, я могу продолжить беседу и без него, - парировал капитан Эванс.
- Неужели? Тогда поговорим как мужчины, и по-мужски уладим наши разногласия по поводу того, можно ли джентльмену совать нос в чужие дела.
- Ваши дела меня интересуют меньше всего на свете, - возразил капитан. - Я действую в интересах дамы, и по её личной просьбе.
- Оставим в стороне излишние подробности. Вы готовы драться?
- К вашим услугам, сэр.
Не мешкая, джентльмен стянул с плеч свой великолепный, отделанный галуном камзол - "Неплохо было бы проверить содержимое его карманов", по профессиональной привычке подумал капитан - и повесил его на открытую дверцу кареты. Затем он выхватил из ножен рапиру и приготовился к бою. Капитан вложил в кобуру пистолет, спрыгнул с лошади и в свою очередь обнажил шпагу.
- Сэр, сэр, прошу вас, не делайте этого, - услышал он испуганный голос дамы.
- Чего именно, мадам?
- Возьмите свой пистолет, сэр. Иначе он убьёт вас. Это ужасный человек.
- Последний, кого мне довелось убить, выглядел куда ужаснее, - прихвастнул капитан, за все время своей опасной карьеры ещё никого не отправивший на тот свет. - Защищайтесь, сэр, - не без изящества поклонился он своему противнику.
- Скоро я доберусь и до тебя, моя милочка, - метнув на даму пылающий злобой взгляд, процедил тот сквозь зубы. - Клянусь, я заставлю тебя поплатиться за свое безрассудное поведение.
Готовность, с которой он принял вызов, только подтверждала первоначальную догадку капитана, что перед ним пустившийся в сомнительное предприятие авантюрист, хорошо владеющий оружием и уверенный в себе. Капитан и сам был отличным фехтовальщиком, однако он прекрасно понимал, что любой серьёзный поединок всегда чреват непредсказуемыми последствиями, а раз так, то необходимо было закончить схватку ещё до того, как она начнется. Капитан знал приём, который однажды уже выручил его и который не подвел его и на сей раз. Едва лезвия коснулись друг друга, как капитан молниеносным движением опустил свою шпагу, так, что её острие оказалось ниже шпаги противника и резко выпрямил руку. Все было проделано настолько стремительно, что прежде, чем джентльмен успел опомниться, шпага капитана пронзила его предплечье. Раздался крик боли и ярости, и оружие выпало из онемевшей руки джентльмена. Капитан Эванс вытер шёлковым платком окровавленное лезвие своей шпаги, вложил её в ножны и небрежным движением бросил платок за спину.
- Вот к чему приводит излишняя горячность, - посочувствовал он своему противнику. - Мадам, - обратился он затем к девушке, с затаённым дыханием взиравшей на происходящую перед её глазами сцену, - ваше пожелание исполнено, и теперь вы можете беспрепятственно продолжить свой путь. Если вы не возражаете, я буду сопровождать вас во время вашей поездки и обеспечивать вашу безопасность.
- Разумеется, сэр! - восхищенно согласилась она, после чего, капитан захлопнул дверцу кареты, вскочил в седло и приказал форейтору трогать.
Но едва заслышав щелканье хлыста, раненый джентльмен, присевший было на край придорожной канавы и занявшийся изготовлением импровизированного бинта из рукава своей шелковой рубашки, вскочил на ноги с такой проворностью, словно получил еще один укол шпагой и истошно завопил:
- Мой камзол! Сэр, прошу вас, верните мой камзол!
- Без него вы скорее остынете, - ответил ему капитан Эванс, предусмотрительно отрезая его от кареты корпусом своей лошади. Бедняге оставалось только в бессильной ярости сжимать кулак здоровой руки и бормотать проклятья, глядя вслед удаляющемуся экипажу, позади которого неспешно трусил капитан Эванс.
Проехав примерно милю, карета вновь остановилась, и девушка, выглянув из неё, обратилась к капитану со следующими словами:
- Сэр, - робко проговорила она, - не пересядете ли вы ко мне в карету? Думается, я должна вам кое-что объяснить.
- Мадам, - галантно ответил он, - отказаться от столь лестного приглашения столь же трудно, как и заслужить доверие дамы.
- Сэр, наверное, вам показалось странным, что я обратилась к вам с просьбой о помощи, - начала она, когда он оказался рядом с ней.
- Напротив, мадам. Когда я узнал, почему она вам потребовалась, я понял, что ваше поведение было совершенно естественным. Для меня остается загадкой только одно: почему вы решились сбежать с этим малым, - так ведь оно было на самом деле?
Удивленная его догадливостью, она вопросительно взглянула на него.
- Он называл себя вашим мужем, мадам, - пояснил капитан, - вероятно, выдавая желаемое за действительное.
- О, сэр, я должна обо всем рассказать вам. Возможно, вы подскажете, как мне поступать дальше.
Смущенно потупив взор и скрестив руки на коленях, она приступила к повествованию. Встреча мисс Хелстон с мистером Джулианом Лэйком, так звали этого джентльмена-забияку, произошла в тот момент, когда в её жизни наступил кризис, вызванный разрывом с неким молодым человеком, обещавшим жениться на ней и не сдержавшим своего обещания. Не вдаваясь в подробности и не называя лишние имена, мисс Хелстон призналась, что её роман с мистером Лэйком был вызван, исключительно, желанием доказать своему неверному жениху, сколь мало он для неё значил. Заручившись её согласием, Лэйк обратился затем к сэру Генри, её опекуну, за разрешением жениться на ней, на что тот ответил решительным отказом, не пожелав даже увидеться с ним.
Мистер Лэйк, однако, не опустил руки, и сумел уговорить её бежать вместе с ним. Сегодня утром они выехали из Петерсфилда и направлялись в Гилдфорд, где всё было подготовлено для их венчания. Но по дороге мисс Хелстон охватили сомнения в здравомыслии своего поступка; она поняла, что ею движет сиюминутное увлечение, после чего попросила мистера Лэйка остановиться и отправить её домой, к своему опекуну. Тут-то и проявился истинный характер этого авантюриста, надеявшегося удачной женитьбой поправить свои пошатнувшиеся дела - мисс Хелстон, по достижении совершеннолетия, должна была стать обладательницей очень значительного состояния. Он заявил, что заставит её выполнить своё обещание, и дал ей понять, что не остановится перед тем, чтобы силой принудить её к браку с ним. К счастью, в этот момент на сцене появился капитан Эванс и мисс Хелстон была избавлена от общества этого негодяя - она надеялась, что навсегда.
В устах молодой девушки подобный рассказ всегда звучит очень волнующе, и не чуждый романтизму капитан Эванс был изрядно тронут. Однако, будучи прежде всего человеком практичным, он тут же спросил её:
- А что нам теперь делать дальше?
Она, в свою очередь, вопросительно взглянула на него и, после недолгого колебания, решилась произнести:
- Я ... я проголодалась, - и тут же добавила, словно поясняя, почему она не спешит немедленно вернуться под крылышко своего опекуна: - Я с самого утра ничего не ела.
Капитан тоже не прочь был подкрепиться; часы Солсберийского архиерея показывали далеко за полдень, встреча с конюхом "Лисы и Гончей" в Петерсфилде была безнадежно просрочена, а раз так, то не лучше ли было провести время за приятной беседой в компании хорошенькой молодой особы? И когда копыта лошадей застучали по мостовым Голаминга, он велел кучеру остановиться возле гостиницы "Лебедь", одного из немногих заведений подобного рода, где никто из прислуги не знал его в лицо.
- Поговаривают, сэр, - доверительно сообщил ему за обедом прислуживавший им лакей, - что скоро Портсмутская дорога станет безопаснее для путешественников: сегодня должны арестовать капитана Эванса.
- В самом деле? - капитан проявил неподдельный интерес к известию. - Превосходная новость, ничего не скажешь.
- Вы правы, сэр. Я слышал от одного джентльмена, который был здесь проездом, что шериф устроил на него засаду в Петерсфилде.
Капитан недрогнувшей рукой налил себе полный бокал превосходного бургундского из стоявшей перед ним на столе бутылки.
- Однако то, что известно всей округе может пронюхать и сам капитан Эванс, - заметил он.
- Это ему не поможет. Сейчас его, наверное, уже схватили, - с уверенностью в голосе закончил слуга, отходя от стола.
Капитан поднял свой бокал; он с радостью выпил бы за здоровье сидящей напротив него дамы, которая спасла его, сама не догадываясь об этом, но вслух всего лишь предложил тост за ее скорое и благополучное возвращение домой. Мисс Хелстон, чье настроение значительно улучшилось после съеденного и выпитого, с энтузиазмом отреагировала на такое предложение, поскольку с обедом было почти покончено, а её опекун отличался мягким характером и она не сомневалась, что он поймет и простит её. Но едва капитан опустил бокал, как в коридоре раздался топот ног, за его спиной распахнулась дверь и сидевшая лицом к ней мисс Хелстон испуганно воскликнула:
- Сэр Генри!
В первый момент капитан Эванс даже обрадовался, поскольку появление опекуна означало окончание ситуации, которая, в свете недавних событий, начинала несколько тяготить его. Однако когда он обернулся, чтобы взглянуть на вновьприбывших, ему показалось, что сердце на секунду остановилось у него в груди: из-за плеча сэра Генри на него глядела весело ухмыляющаяся физиономия сэра Томаса Блоунта, местного шерифа. От неожиданности он позабыл даже о том, что шериф не знает его самого в лицо. Он прикинул в уме вероятность того, что сумеет добраться до окна и выпрыгнуть во двор прежде, чем люди шерифа схватят его, и наверняка попытался бы осуществить свой отчаянный замысел, если бы не вселившие в него неожиданную надежду слова, с которыми сэр Генри обратился к нему.
- Мне кажется, мы успели вовремя, мистер Лэйк, - сказал опекун. - Но если я ошибаюсь, то с вами прийдется заняться шерифу.
- Да, мой друг, - довольным тоном поддакнул тот. - Вы пойманы с поличным, мистер Лэйк, и если вы успели воспользоваться услугами священника, клянусь, вам не поздоровиться. Я слышал о вас и о ваших делишках, мистер Лэйк, и могу обещать вам, что...
Веселый и беззаботный смех мисс Хелстон прервал его речь.
- Сэр Генри, - обратилась она к опекуну, - это не мистер Лэйк.
- Разумеется, - язвительно отозвался тот.
- Дорогая моя, - меланхолично произнес капитан Эванс, окончательно убедившийся в том, что его принимают за джентльмена, соблазнившего мисс Хелстон бежать вместе с ним, - стоит ли сейчас пытаться выдавать себя за другого?
- Но..., - хотела возразить она, однако что-то во взгляде её спутника заставило ее запнуться на полуслове.
- Вот именно, - усмехнулся сэр Генри. - Если вы станете запираться сэр, это не принесет вам никакой пользы. Тебе следовало бы сперва уничтожить письмо этого джентльмена, Мэри, и лишь потом пускаться в бега. А теперь отвечайте мне: вы уже поженились, или нет?
- Ещё нет, сэр, - вздохнул капитан и, вспомнив то, о чем она рассказывала ему, добавил: - Наше венчание должно было состояться в Гилдфорде.
- Так и было написано в вашем послании к ней, мистер Лэйк. И я очень рад, что в своём ответе вы использовали сослагательное наклонение. Иди ко мне, дитя мое, - неожиданно смягчился он, обращаясь к девушке, - когда-нибудь ты ещё поблагодаришь меня за то, что я спас тебя от этого разорившегося игрока.
- Вы считаете, что ему можно верить на слово? - вмешался в разговор шериф. - Я уже однажды обманулся сегодня, с этим мерзавцем Эвансом ...
- Я считаю, что могу верить своей подопечной, - перебил его сэр Генри, и, подойдя к девушке, взял ее за плечи и в упор посмотрел ей в глаза: - Скажи мне, Мэри, вы женаты?
- Нет, - она с трудом выдавила из себя одно единственное слово.
- Превосходно. А теперь поехали домой.
- Но для меня этого недостаточно, - заупрямился не желавший забывать о своих обязанностях шериф. - Похищение - чрезвычайно серьезное преступление, как вам вскоре предстоит убедиться, мистер Лэйк. Берите его, ребята, - велел он своим бейлифам. - Пускай он пока посидит в Гилдфордской тюрьме, вместо капитана Эванса.
Услышав последние слова шерифа, мисс Хелстон изменилась в лице и в её устремленных на капитана глазах отразилась странная смесь мольбы и недоумения.
- Но почему ..., - начала было она, но он вновь не дал ей закончить.
- Поверь мне, дорогая, сэр Томас знает, что делает. Возражения сейчас не помогут. Он обязан исполнить свой долг, так что не будем мешать ему. Прощай и не забывай меня.
Он поднес ее дрожащую руку к своим губам и пристально посмотрел на неё, словно хотел сообщить ей взглядом то, что не мог выразить словами.
Эту ночь капитан Эванс провел, как ему и было обещано, в Гилдфордской тюрьме.
На другое утро его посетил шериф.
- Вы счастливчик, мистер Лэйк, - кисло сказал сэр Томас - сегодня он пребывал не в лучшем расположении духа.
- В самом деле? - отозвался капитан.
- Да. Я не могу возбудить против вас дело до тех пор, пока сэр Генри Вулбридж не подаст на вас жалобу, а сэр Генри решительно отказался подавать её.
Капитан с облегчением вздохнул.
- Это очень любезно с его стороны.
- Меньше всего он хотел быть любезным с вами, сэр. Он просто не хочет ославить свою подопечную, мисс Хелстон. Заботясь о её репутации, он вынужден приложить все усилия, чтобы замять историю с этим легкомысленным побегом. Вам крупно повезло, что он успел перехватить вас прежде, чем вы успели обвенчаться, иначе его подопечная сейчас была бы уже вдовой, в этом я не сомневаюсь. Сэр Генри бывает весьма горяч и скор на расправу, хотя, глядя на него, этого не скажешь. Не забывайте об этом, сэр, и пусть вчерашняя ситуация послужит вам уроком. А теперь убирайтесь. Меня ждут более важные дела. Вчера этот проклятый Эванс улизнул у меня из-под носа, и в этом есть доля и вашей вины.
- О, сэр Томас! - сокрушенно воскликнул капитан. - Вы несправедливы ко мне. Можно ли обвинять меня в том, что вы упустили этого разбойника?
- Если вы не перестанете отвлекать меня своей болтовней, мне прийдется сделать это, - огрызнулся, уходя, сэр Томас.
Вернувшись к полудню в Годалинг, капитан Эванс нашел своего младшего брата Уилла, вместе с которым они "обрабатывали", как они сами называли это, Портсмутскую дорогу, в крайне подавленном настроении.
- Том! Ты сумел сбежать? - радостно вскричал Уилл при виде своего брата.
- Сбежать? - удивился капитан. - Откуда?
- Разве ты не попался в западню в Петерсфилде?
- Западня? В Петерсфилде?
- Ну конечно. Мерзавец Тим выдал тебя шерифу и его люди до ночи караулили тебя в "Лисе и Гончей". Возможно, они и сейчас там. О чёрт, Том, я уже не надеялся вновь увидеть тебя. Но где ты пропадал?
- Я был у шерифа, - невозмутимо ответил капитан.
- У шерифа? - теперь настала очередь удивляться Уиллу.
- Да, у сэра Томаса Блоунта. Я провел ночь в Гилдфордской тюрьме, откуда меня выпустили не более двух часов назад. Потерпи минуту, и ты узнаешь всё, что со мной приключилось вчера.
Уилл внимательно, не разу не перебив капитана, выслушал его рассказ, но когда он закончил, неодобрительно покачал головой.
- Бьюсь об заклад, эта девчонка вскружила тебе голову, если ты напрочь позабыл о деле.
- Чёрт побери, Уилл, это несправедливо по отношению к ней - ведь она спасла мне жизнь.
- Фу! Я уверен, если бы ты не связался с ней, твоя жизнь не оказалась бы в такой опасности. Я всегда считал, что ты неисправимый сентименталист.
- Не стану отрицать последнее. Но ты совершенно напрасно упрекаешь меня в том, что я пренебрегал делами. У меня остался камзол мистера Лэйка.
- Вот так добыча! - усмехнулся Уилл.
- В одном из его карманов оказалось пятьдесят гиней, а в другом - золотая с бриллиантами табакерка, которая стоит никак не меньше того. Думаю, я оставлю её себе на память.
Но Уилл не желал смягчаться.
- А девчонке ты позволил уйти, так ничего и не получив с неё, - недовольно проворчал он.
— Да, ничего существенного, - согласился капитан и вздохнул. Ты, конечно же, прав, Уилл. Я неисправимый сентименталист. Таким уж я, наверное, родился, - закончил он и вновь вздохнул.
Перевёл с англ.
Андрей
КУЗЬМЕНКОВ
