Яркендский стиль
(отрывок)
Сэр Лалуорт Куэйн неспешно прогуливался по садам Зоологического общества в компании своего недавно вернувшегося из Мексики племянника. Последний занимался сравнительно-сопоставительным изучением родственных животных Северной Америки и Старого Света.
— В миграциях видов, пожалуй, более всего удивляет стремление покидать насиженные места и пускаться в странствия; стремление, охватывающее внезапно, без каких-либо видимых причин, сообщества, казалось бы, убеждённых животных-домоседов, — заметил племянник.
— Нечто подобное иногда случается и среди людей, — сказал сэр Лалуорт. — Поразительный пример такого поведения совсем недавно можно было наблюдать и в нашей стране — пока вы путешествовали в мексиканской глуши, менеджеров и редакторов некоторых лондонских газет неожиданно охватила настоящая страсть к перемене мест. Всё началось с внезапного бегства целой редакции одного из самых наших ярких и динамичных еженедельников на берега Сены и холмы Монмартра. Миграция длилась недолго, но она возвестила начало новой эры в мире прессы. Другие издательства поспешили последовать поданному примеру. Париж, правда, показался слишком близким к дому и вскоре вышел из моды, уступив место Нюрнбергу, Севилье и Салоникам, куда переезжали редакции не только еженедельников, но и ежедневных изданий. Видимо, стремление опередить в этом соревновании конкурентов и навело руководство «Дэйли Интеллидженсер», одного из самых респектабельных и серьёзных изданий либерального направления, на мысль перевести редакцию на три-четыре недели с Флит-стрит в Восточный Туркестан, — не считая времени на дорогу туда и обратно. Во многих отношениях, это был тогда, пожалуй, один из самых примечательных эпизодов миграции прессы. К делу подошли со всей серьёзностью: владелец, управляющий, редактор вместе с помощниками, авторы передовиц, штатные корреспонденты и иже с ними — все отправились в путешествие, которое между собой называли «дранг нах остен»; в покинутом улье издательского дома остался лишь один курьер, смышлёный и практичный.
— Стоило ли подходить к делу с такой серьёзностью? — удивился племянник.
— Ну, видите ли, — сказал сэр Лалуорт, — идея миграции стала приобретать дурную славу, поскольку нередко реализовывалась не во всей полноте. Удивит ли вас, что такая-то газета редактируется и выпускается в Лиссабоне или Инсбруке, если вы случайно заметили ведущего автора её передовиц или художественного редактора в обычное время за ленчем в их излюбленном ресторане? «Дэйли Интеллидженсер» никому не собиралась давать повода усомниться в серьёзности своего паломничества. Серия публикаций, начатых в Баку статьей «Значение кобденизма для верблюдоводства», считается одной из лучших во фритрейдерской литературе последнего времени, а внешнеполитические обзоры, печатавшиеся в рубрике, озаглавленной «С яркендской крыши» по глубине понимания международной ситуации могли соперничать с итогами деятельности умов, собранных на всей полумиле, занятой Даунинг-стрит. В полном соответствии со старыми добрыми традициями британской журналистики прошло и возвращение редакции: никакой помпы, саморекламы, напыщенных интервью. Даже приглашение на приветственный ленч в их честь в Клубе путешественников было учтиво отклонено. Возникло ощущение, что скромность вернувшихся газетчиков начала принимать характер педантизма. Старшие наборщики, рекламные агенты и прочие сотрудники, не входящие в состав редколлегии и, разумеется, не участвовавшие в эпохальной экспедиции, очень скоро убедились в том, что напрямую контактировать с редактором и его помощниками столь же невозможно, как и тогда, когда они пребывали в недоступных глубинах Центральной Азии. Единственным связующим звеном между мозговым центром редакции и её производственными подразделениями оставался мрачный переутомлённый курьер, язвительно именовавший неожиданную заносчивость творческих сотрудников «яркендским стилем» работы. По возвращении, большинство старых репортёров и помощников редактора были немедленно, по-диктаторски уволены, а на их место, на основе одних лишь письменных резюме, набраны новые; задания для последних давались редактором и его сотрудниками, исключительно, в письменной форме, в виде коротких записок, отпечатанных на машинке. Шум, суета и демократическая простота, царившая в стенах редакции в домиграционные дни, сменилась мистической, по-тибетски загадочной атмосферой, эффект которой испытали на себе даже те, кто задавал тон в светской жизни Лондона. Жемчуг гостеприимства, который самая очаровательная хозяйка двадцатого века пожелала расточить путешественникам, был со свинской безответностью попран и канул в небытие на дне редакционного ящика для писем; создалось впечатление, что только королевское повеление способно заставить вернувшихся скитальцев покинуть добровольный затвор. Начались разговоры о негативном влиянии высокогорья и, в целом, обстановки Востока на непривычные к таким вещам умы и характеры. Яркендский стиль определённо не обрёл сторонников.
— А как же содержание газетных материалов? — спросил племянник. — Они тоже испытали влияние нового стиля?
— О! — воскликнул сэр Лалуорт. — Об этом стоит рассказать.
В вопросах внутренней политики, в освещении социальных проблем и текущих событий разница не особенно бросалась в глаза. В работу редакторского отдела, как будто, проникли типично восточная небрежность и, возможно, некая апатия, вполне простительная, впрочем, для людей, недавно вернувшихся из весьма утомительного путешествия. Едва ли можно было говорить о сохранении былых стандартов качества, однако, в целом, изложение материалов, равно как и редакционная линия не претерпели заметных изменений. А вот проблемы международной политики преподносились теперь совершенно в новом ключе. Появились резкие, впечатляюще-откровенные статьи, написанные таким языком, что осенние маневры шести мировых держав едва не закончились мобилизацией. Если сотрудники «Дэйли Интеллидженсер» чему-то и научились на Востоке, то никак не искусству дипломатического лавирования. Читатели были в восторге от статей, газета раскупалась, как никогда прежде, однако на Даунинг-стрит смотрели на всё это несколько иначе. Министр иностранных дел, всегда считавшийся человеком достаточно сдержанным, стал приобретать репутацию завзятого говоруна, поскольку теперь ему приходилось постоянно дезавуировать заявления руководителей «Дэйли Интеллидженсер». Наконец, в один прекрасный день правительство решило, что с этим надо что-то делать, и немедленно. Депутация в составе премьер-министра, министра иностранных дел, четверых крупных финансистов и хорошо известного нонконформистского теолога явилась в офис газеты. У дверей, ведущих в редакторский отдел, путь им дерзко преградил юноша-посыльный.— Вам не удастся увидеться ни с редактором, ни с его помощниками, — заявил он с некоторой нервозностью.
— Мы настаиваем на немедленной встрече с самим редактором или с кем-либо из ответственных сотрудников, — заявил премьер-министр, и депутация решительно двинулась дальше...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
