Волчица
Леонард Билситер относился к числу тех людей, которые, не сумев обнаружить в нашем мире ничего привлекательного или интересного, отправились искать утешения в «невидимом мире» своего собственного опыта и воображения – или вымысла. Дети
в таких вещах – великие мастера, но детям вполне хватает их собственной веры и они никогда не опошляют свои верования попытками увлечь ими других людей. Верования Леонарда Билситера касались «немногих избранных» – то есть, всех, кто был не прочь послушать его.
Его увлечение невидимым, возможно, не зашло бы далее обычных банальностей салонного визионера, если бы случай не укрепил его познания в мистике. Однажды он отправился в поездку на Урал, причём как раз в то время, когда масштабная железнодорожная стачка в России стала превращаться из угрозы в реальность; она началась, когда Билситер уже возвращался домой, и в результате он на пару дней застрял в состоянии полной неопределённости на маленьком полустанке где-то за Пермью; там-то он и познакомился с неким торговцем упряжью и металлоизделиями, который скрасил скуку длительного ожидания, познакомив английского путешественника с малосвязной фольклорной системой, сведения о которой он почерпнул у забайкальских купцов и аборигенов.
После возвращения Леонард пространно рассказывал в домашнем круге о своих приключениях и о российской стачке, но хранил загадочное молчание относительно неких таинственных ритуалов, которые он звучно именовал сибирской магией. Впрочем, из-за отсутствия какого-либо интереса к данному вопросу в течение последующих недели-другой игра в молчанку сама себя исчерпала, и Леонард начал делать более детальные намёки на невероят-ное могущество, которое новая эзотерическая сила, как он сам её называл, сообщала немногим посвящённым, умевшим обращаться с ней. Его тетушка, Сесилия Хупс, любившая сенсации, пожалуй, куда больше, чем правду, разрекламировала его, как нельзя лучше, и в качестве примера проявления сверхъестественных сил рассказывала историю о том, как он на её глазах превратил кабачок в лесного голубя.
Но как бы ни разделялись мнения относительно статуса – шарлатана или чудодея – Леонарда, он приехал на вечеринку к Мэри Хэмптон, имея репутацию человека, преуспевшего в одном или другом, и не собирался бегать от славы, готовой свалиться на него. Эзотерические силы и необычные способности фигурировали в любом разговоре, в котором принимали участие он или его тётушка.
– Хорошо бы вы превратили меня в волка, – сказала хозяйка дома за ленчем на другой день после его приезда.
– Мэри, дорогая, – сказал полковник Хэмптон, – я даже не подозревал, что ты испытываешь такие пристрастия.
– В волчицу, разумеется, – продолжала миссис Хэмптон. – Я чувствовала бы себя слишком не в своей тарелке, по мановению ока изменив не только вид, но и пол.
– Не думаю, что стоит шутить с такими вещами, – сказал Леонард.
– Я нисколько не шучу. Я совершенно серьёзна, уверяю вас. Только не делайте этого сейчас; у нас сегодня только восемь игроков в бридж, и будет жаль, если одна из партий окажется разбита. Но завтра нас станет больше. Итак, завтра вечером, после обеда…
– При нынешнем недостаточном понимании характера этих таинственных сил, соприкасаться с ними следует, по моему мнению, в настроении, скорее, смиренном, чем смешливом, – заметил Леонард, да так строго, что тема более не поднималась.
Во время дискуссии относительно возможностей, открываемых сибирской магией, Кловис Сэнгрейл хранил необычное для него молчание; после ленча он увлек лорда Пэбэма в биллиардную и, оказавшись с ним в относительном уединении, задал мучавший его вопрос:
– Нет ли в вашей коллекции диких животных такой особи, как волчица? Причём с достаточно смирным характером?
Лорд Пэбэм задумался.
– Есть. Луиза, – сказал он. – Очень неплохой экземпляр лесного волка. Пару лет назад я выменял её на нескольких песцов. Большинство животных, попадая ко мне, довольно быстро становятся почти ручными. Думаю, не будет преувеличением сказать, что у Луизы ангельский характер – по волчьим меркам, разумеется. А почему вы спрашиваете?
– Не могли бы вы одолжить её мне завтра вечером, – сказал Кловис с небрежной беззаботностью, словно собирался позаимствовать запонку для воротника или теннисную ракетку.
– Завтра вечером?
– Да, волки ведь ночные животные, поэтому позднее время не повредит ей, – сказал Кловис с видом человека, уже всё предусмотревшего.
– Если кто-нибудь из ваших слуг доставит Луизу после заката из Пэбэм-парка, мы, я надеюсь, сумеем без больших трудностей препроводить зверя в оранжерею, выбрав тот самый момент, когда Мэри Хэмптон украдкой выскользнет из неё.
Лорд Пэбэм секунду смотрел на Кловиса с выражением полного замешательства, вполне простительного, впрочем; затем его лицо покрылось сеткой морщинок, и он расхохотался.
– О, так вот чего вы хотите! Вы собираетесь устроить свой собственный сеанс сибирской магии, верно?
А Мэри согласна участвовать в заговоре?
– Мэри обещала помочь мне, если только вы ручаетесь за нрав Луизы.
– За Луизу я отвечаю, – сказал лорд Пэбэм.
На другой день за обедом Билсетер пространно рассуждал о невидимых силах и неизученных явлениях и поток его сногсшибательного красноречия не иссяк даже тогда, когда в гостиной накрыли для кофе, что предшествовало общему перемещению в комнату для игры в карты. Присутствие тётушки гарантировало почтительное отношение слушателей к его разглагольствованиям, однако, её жадная до сенсаций натура требовала чего-то более сильного, чем простое сотрясание воздуха.
– Леонард, неужели ты не сделаешь ничего такого, что бы всех убедило в твоих способностях? – умоляла она. – Преврати что-нибудь во что-то другое. Он ведь может, не сомневайтесь, может, если только захочет, – убеждала она всех.
– О, пожалуйста, – горячо проговорила Мэвис Пеллингтон, и её мольба была подхвачена всеми присутствующими. Леонард почувствовал, что он него ждут чего-то реального.
– Есть ли у кого-либо – спросил он, – трёхпенсовая монета или что-нибудь маленькое и не особенно ценное?
– Вы, надеюсь, не собираетесь продемонстрировать нам исчезновение монеты или какую-либо подобную банальность? – высокомерно произнес Кловис.
– Я бы сказала, что с вашей стороны очень неучтиво игнорировать мою просьбу превратить меня в волка, – сказала Мэри Хэмптон, направляясь в оранжерею, чтобы предложить попугаям ара обычную порцию остатков десерта.
– Я уже предупреждал вас, что в шутливом настроении иметь дело с этими силами опасно, – серьёзно произнес Билситер.
– А я сомневаюсь, что вы можете это сделать, – провокационно рассмеялась Мэри из оранжереи. – Вы бы сделали, если бы могли.
Уверена, вам не превратить меня в волка.
Сказав это, она исчезла за густыми кустами азалий.
– Миссис Хэмптон, – ещё более серьёзным тоном начал было Леонард и осёкся. Порыв ледяного воздуха пронесся по комнате, и в ту же секунду попугаи разразились оглушительными криками.
– Мэри, что, чёрт возьми, творится с этими проклятыми птицами? – воскликнул полковник Хэмптон, но его восклицание перекрыл пронзительный вопль Мэвис Пеллингтон, заставивший всех присутствующих в испуге и недоумении вскочить со своих мест. То, что они увидели, наполнило их сердца бессильным ужасом, смешанным с безотчетным стремлением защитить себя: из гущи ветвей папоротника и азалий на них взирал угрожающего вида серый зверь.
Среди всеобщего смятения миссис Хупс первой пришла в себя.
– Леонард! – пронзительно завопила она, обращаясь к племяннику. – Немедленно преврати это существо обратно в миссис Хэмптон! Оно может броситься на нас в любой момент. Преврати обратно!
– Я – я не знаю, как, – испуганно пробормотал Леонард, выглядевший самым шокированным среди присутствующих.
– Что? – заорал полковник Хэмптон. – Сначала вы с возмутительной дерзостью превратили мою жену в волка, а теперь вы спокойно заявляете, что не можете вернуть её обратно в человеческий облик?
Надо отдать должное Леонарду, спокойствия в данный момент он ничуть не испытывал.
– Могу поклясться, что я не превращал миссис Хэмптон в волка; у меня и в мыслях такого не было, – запротестовал Леонард.
– Тогда где она, и как это животное попало в оранжерею? – бушевал полковник.
– Разумеется, мы обязаны принять во внимание ваши заверения о том, что вы не превращали миссис Хэмптон в волка, – учтиво сказал Кловис, – но, согласитесь, факты говорят против вас.
– Стоит ли тратить время на препирательства, когда стоящая здесь зверюга готова разорвать нас на куски? – возмущенно завопила Мэвис.
– Лорд Пэбэм, вы, кажется, хорошо знакомы с повадками диких зверей, – начал полковник Хэмптон.
– Те дикие звери, с которыми я обычно имею дело, прибывают с соответствующими документами от торговцев с репутацией или растут в моем зверинце, – сказал лорд Пэбэм. – И мне никогда не приходилось сталкиваться со зверем, без всякого предупреждения вылезающим из кустов азалии в самый момент исчезновения очаровательной и всеми нами любимой хозяйки. Насколько можно судить по внешним данным этого существа, – продолжал он, – это взрослая самка североамериканского лесного волка, разновидность широко распространенного вида canis lupus1 (1).
Зверь сделал шаг-другой в комнату...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
(1) Волк обыкновенный
