Стратег
(отрывок)
В список приглашённых на детские вечеринки к миссис Джэлатт включали только избранных; так выходило дешевле, поскольку позволяло уменьшить количество гостей. Миссис Джэлатт хоть и не изучала законы экономики, но всегда умудрялась сэкономить.
«Будет, наверное, с десяток девчонок, — размышлял Ролло по дороге к ней, — и, видимо, четверо ребят, если только Ротсли не возьмут с собой — не дай Бог, конечно, — своего кузена. Это значит, что против нас с Джеком их будет, максимум, трое».
Ролло и братья Ротсли смертельно враждовали чуть ли не с младенчества. Встречались они редко, лишь по праздникам, и всякий раз эти встречи печально заканчивались для той стороны, у которой не имелось численного перевеса. Сегодня Ролло рассчитывал на поддержку мускулистого и надёжного союзника, что помогло бы уравновесить силы. Но по прибытии он услышал, как сестра его потенциального сторонника приносила извинения хозяйке по поводу отсутствия своего брата; ещё секундой позже он увидел, что Ротсли всё-таки привезли с собой кузена.
Соотношение два к трём заинтриговывало непредсказуемостью, хотя и грозило неприятностями, один к трём — сулило веселья ничуть не больше, чем посещение стоматолога. Ролло велел подать ему экипаж пораньше, насколько позволяли приличия, и встретил компанию с улыбкой, с которой, как ему представлялось, самые достойные из аристократов всходили на гильотину.
— Мы так рады, что ты смог приехать, — совершенно искренне приветствовал его старший Ротсли.
— А теперь, дети, вы, наверное, захотите во что-нибудь сыграть, — сказала миссис Джэлатт, давая тем самым сигнал начинать праздник, а поскольку все были слишком воспитаны, чтобы ей перечить, оставалось только решить, какую игру выбрать.
— Я знаю хорошую игру, — с невинным видом произнёс старший Ротсли. — Мальчики выходят из комнаты и загадывают слово; затем они возвращаются, а девочки должны это слово угадать.
Ролло знал эту игру. Он бы и сам предложил её, будь численный перевес на стороне его фракции.
— Ничего особенно интересного ждать не стоит, — фыркнула старшая Долорес Снип, когда ребята вышли из комнаты. Но Ролло думал иначе. И молил Провидение лишь о том, чтобы в распоряжении Ротсли не оказалось ничего более серьёзного, чем завязанные узлом шейные платки.
Чтобы их размышления никто не тревожил, изобретатели слов заперлись в библиотеке. Провидение, однако, не пожелало сохранять приличествующий случаю нейтралитет; на вешалке в библиотеке обнаружились плеть для собак и ездовой хлыст из китового уса. Ролло подумал, что преступно оставлять столь грозные орудия висеть без присмотра. Когда ему был предоставлен выбор из двух зол, он остановился на плётке, и всю следующую минуту мучился мыслью, как можно было допустить такую оплошность? После чего вся компания вернулась к успевшим заскучать девицам.
— Верблюд, — с порога ляпнул кузен Ротсли.
— Тупица! — завопили девчонки. — Это мы должны отгадать слово. Возвращайтесь назад и придумайте другое.
— Ни за что на свете, — сказал Ролло. — Я хочу сказать, что это был не совсем верблюд; мы пошутили. Пусть это будет дромадер, — шепнул он братьям Ротсли.
— Я слышала, как они сказали «дромадер». Я слышала! Можете ничего больше не говорить; я слышала их, — верещала Долорес. «С такими длинными ушами чего только не услышишь», — свирепо подумал Ролло.
Коллегия вновь удалилась на совещание в библиотеку и заперлась.
— Послушайте, я против собачьей плетки, — запротестовал Ролло.
— Разумеется, — согласился старший Ротсли. — На сей раз мы опробуем хлыст из китового уса, и ты сможешь установить, какой из двух инструментов эффективнее; такие вещи постигаются только опытным путём. Ролло очень быстро понял, что нисколько не ошибся, выбрав сначала собачью плеть. Выждав некоторое время, пока его нижняя губа перестанет дрожать, коллегия занялась поисками подходящего слова. «Мустанг» был решительно отвергнут, поскольку половина девочек наверняка не знала, что это такое, и, в конце концов, выбор пал на «кваггу».
— Вам надо войти и сесть, — дознаватели единогласно приветствовали их по возвращении; однако Ролло решительно отверг это предложение, заявив, что на допросе всегда стоят. В общем, все вздохнули с облегчением, когда игра закончилась, и позвали на ужин.
Миссис Джэлатт не скупилась, угощая своих юных гостей, однако изысканные деликатесы никогда не появлялись на её столе в неограниченном количестве, и все знали, что лучше не мешкать, запасаясь ими. На сей раз на компанию из четырнадцати детей она купила шестнадцать персиков, которые пустила по кругу; и не было её вины в том, что оба Ротсли и их кузен, помня о долгой и несытой дороге домой, тайком опустили в карман ещё по одному персику, и когда очередь дошла до Долорес и полной добродушной Агнесс Блейк, им на двоих остался всего один фрукт.
— Давайте разделим его пополам, — с кислым видом промямлила Долорес.
Однако у Агнесс стремление к полноте жизни неизменно брало верх над добродушием, — для неё это было своего рода кредо. И искреннее расположение к Долорес не помешало ей впиться зубами в персик и торопливо проглотить его; разрезать плод, по мнению Агнесс, означало бы испортить его, поскольку при этом весь сок непременно вытечет.
— А чем бы вам хотелось сейчас заняться? — проговорила миссис Джэлатт, пытаясь завладеть вниманием детей. — Я пригласила фокусника-профессионала, но он подвёл меня буквально в последнюю минуту. Может быть, кто-то из вас нам что-нибудь продекламирует?
В комнате возникла лёгкая паника. Всем было известно, что Долорес обожает декламировать «Замок Локсли» (1). Бывали случаи, когда первые же слова поэмы — «Друзья, оставьте же меня» — воспринимались слушателями как руководство к немедленному действию. Неудивительно поэтому, что на предложение Ролло показать несколько фокусов все отреагировали с неподдельным энтузиазмом. И если искусство фокусника ему доселе было совершенно неведомо, оправданием ему вполне может служить то, что после двух последних визитов в библиотеку им овладела необычная смелость.
— Все, наверное, видели, как фокусники вытаскивают из одежды зрителей карты и монеты, — начал он. — Сейчас я извлеку из вас нечто более интересное. Мышей, например.
— Только не мышей! — раздался в ответ дружный вопль.
Большинству присутствовавших, как он и ожидал, нисколько не улыбалась перспектива оказаться в одной компании с мышами.
— Хорошо, тогда фрукты.
Против этого никто не возражал. Агнесс же просто просияла...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
(1) Поэма А. Теннисона (1842).
