Семь серебряных сливочников
(отрывок)
– Теперь, когда Уилфрид Пиджинкоут унаследовал титул баронета и кучу денег, мы вряд ли увидим его у себя здесь, – с сожалением заметила миссис Питер Пиджинкоут, обращаясь к своему мужу.
– Ничего иного и не следует ожидать, – ответил тот, – особенно если вспомнить, что мы всегда старались отбить у него охоту навещать нас, пока он был всего лишь подающим надежды ничтожеством. Помнится, в последний раз я видел его двенадцатилетним мальчуганом.
– Была, однако, причина, мешающая поддерживать отношения с ним, – заметила миссис Питер. – Как можно желать видеть у себя дома человека, имеющего столь печально известную слабость, как у него.
– Полагаю, что эта слабость никуда не исчезла, – сказал её супруг. – Или, по-твоему, наследование имения предполагает смену привычек?
– О, конечно, досадный изъян остался, – согласилась его жена. – Но всё же, хотя бы из чистого любопытства, стоило бы возобновить знакомство с будущим главой нашего семейства. Однако оставим цинизм в стороне, – я уверена, что сам факт его богатства заставит всех по-иному относиться к этой слабости. Когда человек не просто обеспечен, а безумно богат, всякие подозрения в низменных мотивах отпадают сами собой, и его слабости кажутся всего лишь досадным недомоганием, не более.
Уилфрид Пиджинкоут, неожиданно для всех оказался наследником своего дяди, сэра Уилфрида Пиджинкоута, после смерти его двоюродного брата, майора Уилфрида Пиджинкоута от несчастного случая во время игры в поло. (Когда-то некий Уилфрид Пиджинкоут покрыл себя неувядаемой славой, сражаясь под знаменами герцога Мальборо, и нетрудно догадаться, почему с тех пор в семье Пиджинкоутов младенцев мужского пола при крещении частенько нарекали Уилфрид). Очередным наследником фамильной славы и поместий оказался молодой человек двадцати пяти лет от роду, более известный в кругу своих многочисленных родственников своей репутацией, чем лично. Репутация эта была дурного свойства. Если разница между всеми прочими Уилфридами обусловливалась, главным образом, их местожительством или профессией – например, Уилфрид из Хабблдауна или молодой Уилфрид-охотник, то данный отпрыск клана носил бесславную и, одновременно, выразительную кличку Уилфрид-карманник. В старших классах школы он начал страдать острой, трудноизлечимой формой клептомании, в результате чего у него развилась страсть коллекционера-энтузиаста к приобретениям, но при этом полностью отсутствовало присущее всякому истинному коллекционеру чувство различения. Его неудержимо тянуло ко всякому движимому имуществу стоимостью выше девяти пенсов и своими размерами не превосходившему буфета, причём объект его вожделения должен был удовлетворять одному непременному условию: находиться в чужой собственности. В тех редких случаях, когда его всё же приглашали на загородные вечеринки, для хозяина или кого-либо из домашних было делом обычным – и даже просто необходимым – по-дружески проинспектировать его багаж накануне отъезда и удостовериться, что он «по ошибке» не прихватил с собой чего-либо, ему не принадлежащего. Обычно такой обыск давал богатый и разнообразный улов.
– Забавно, однако, – сказал Питер Пиджинкоут своей жене через полчаса после их разговора. – У меня в руках телеграмма от Уилфрида, в которой говорится, что он проезжает мимо нас на машине, и хотел бы заехать к нам и засвидетельствовать своё почтение. Мог бы и переночевать, пишет он, если это никого не затруднит. Подписано «Уилфрид Пиджинкоут».
Должно быть, это наш Карманник – только у него есть автомобиль. Наверное, он собирается преподнести нам подарок по случаю нашей серебряной свадьбы.
– О, Боже! – ахнула миссис Питер, поражённая неожиданной мыслью. – Не лучшее время принимать у себя дома человека с такой репутацией. Всё подаренное нам серебро выставлено в гостиной, а с каждой почтой приходят новые посылки, так что я совершенно запуталась. И нам не удастся просто взять и запереть гостиную – ему наверняка захочется взглянуть на подарки.
– Мы не должны терять бдительность, только и всего, – поспешил заверить её Питер.
– Но эти клептоманы такие пройдохи, – боязливо проговорила его жена. – И будет очень неловко, если у него возникнут подозрения, что мы за ним следим.
Неловкость и в самом деле царила в тот вечер в доме мистера и миссис Питер Пиджинкоут, принимавших заезжего путешественника. Разговор нервно-торопливо перескакивал с одной общей темы на другую, но при этом гость, вопреки ожиданиям своих кузенов, не обнаруживал никаких признаков уклончиво-извиняющего поведения; напротив, он был вежлив, уверен в себе и, возможно, несколько высокомерен. А вот его хозяева определённо чувствовали себя не в своей тарелке, что могло свидетельствовать о наличии не совсем благородных помыслов. В гостиной, куда они направились после обеда, их нервозность и неловкость только усилились.
– Кстати, мы ещё не показали вам подарки, которые получили к нашей серебряной свадьбе, – сказала миссис Питер так, словно эта мысль только что пришла ей в голову. – Они все тут. Чудесные подарки, очень нужные в доме … конечно, иногда повторяющиеся.
– Семь штук сливочников, например, – вставил Питер.
– Да, так обидно, – продолжала миссис Питер. – Целых семь. Похоже, что нам придётся питаться одними сливками до конца дней своих. Разумеется, часть из них можно обменять.
Уилфрида заинтересовали, главным образом, подарки, имеющие антикварную ценность; один или два он даже поднёс к лампе, чтобы получше разглядеть клейма мастеров, что всякий раз вызывало у хозяев беспокойство, весьма напоминавшее волнение кошки, чьё новорождённое потомство пустили по рукам для осмотра.
– Позвольте взглянуть… Вы вернули мне горчичницу? Вот здесь её место, – верещала миссис Питер.
– Простите, я поставил её рядом с кувшином для вина, – отвечал Уилфред, занятый следующим предметом.
– О, дайте-ка мне назад сито для сахара, – говорила миссис Питер с упрямой настойчивостью, выдававшей её волнение. – Пока я не забыла, надо записать, чей это подарок.
Однако принятые меры предосторожности не увенчались должным успехом. После того, как хозяева пожелали гостю спокойной ночи, миссис Питер высказала убеждённость в том, что из гостиной что-то исчезло.
– Если судить по его манере поведения, мне тоже так кажется, – согласился ее муж. – Ты чего-либо недосчиталась? Миссис Питер поспешно перебрала подарки.
– Тридцать четыре, – заявила она. – Но, по-моему, их было тридцать пять. Правда, не могу вспомнить, тридцать пять должно быть с архидьяконским судком, который ещё не доставили, или нет?
– Откуда ж мы теперь узнаем! – отозвался Питер. – Скупая свинья, он так ничего и не подарил нам, и будь я проклят, если он хоть что-то утащит с собой!
– Завтра утром, пока он будет принимать ванну, мы должны попытаться найти ключи от его чемодана и проверить, что там находится, – взволнованно проговорила миссис Питер. – Ничего иного не остаётся.
Наутро заговорщики, спрятавшись за полуприкрытыми дверьми, установили пристальное наблюдение за его комнатой, и когда Уилфрид, в шикарном купальном халате, отправился в ванную, две явно возбуждённые личности бросились к его спальне. Пока миссис Питер стояла на страже, её муж второпях искал ключи, и когда поиски увенчались успехом, накинулся на чемодан с раздражённо-добросовестным усердием чиновника таможни. Проверка заняла немного времени; серебряный сливочник был обнаружен в складках одной из блузок гостя.
– Хитрая бестия, – сказала миссис Питер. – Прихватил сливочник, решив, что их много и одного не хватятся. Живее вниз, и поставим его вместе с остальными.
Уилфрид явился на завтрак с опозданием, всем своим видом показывая, что случилось что-то неладное.
– Неприятно говорить об этом, – изложил он причину своего беспокойства, – но, боюсь, среди ваших слуг есть вор. Кое-что пропало из моего чемодана. Это был небольшой подарок от нас с матушкой на вашу серебряную свадьбу. Я собирался вручить его вам вчера вечером после ужина, но вы, как мне показалось, переживали по поводу большого количества скопившихся у вас похожих экземпляров, и было как-то неловко увеличивать их число. Я решил привезти вам что-нибудь другое, но мой подарок исчез.
– Вы сказали, что этот подарок от вас с матушкой? – почти одновременно вырвалось у мистера и миссис Питер – Карманник был сиротой вот уже много лет.
– Да, она сейчас в Каире и оттуда прислала мне в Дрезден письмо, в котором просила подобрать для вас что-нибудь необычное и милое из серебра старой работы, и я остановился на том сливочнике.
Супруги смертельно побледнели. Упоминание о Дрездене всё объясняло. Их гостем был не кто иной, как Уильям-атташе, весьма незаурядных способностей молодой человек, нечасто появлявшийся у них на горизонте, а вовсе не Уилфрид-карманник, как они предположили. Его мать, леди Эрнестина Пиджинкоут, вращалась в кругах, недоступных им даже в воображении, а её сын имел все шансы когда-нибудь стать послом. Угораздило же их залезть к нему в чемодан и обчистить его! Но тут миссис Питер осенило.
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
