Поиски
(отрывок)
Над виллой Эльсинор повисла непривычная тишина, казавшаяся тем более необычной, что её время от времени нарушали громкие безутешные причитания. У четы Моумби куда-то запропастилось их единственное чадо, – именно отсутствие оного, следует заметить, и явилось причиной наступившего было затишья, – и супруги осуществляли поиски в манере, совершенно не свойственной воспитанным людям; они по несколько раз проверяли все укромные места на вилле и в саду, и при этом оглашали окрестности непрерывными восклицаниями, долетавшими до самых отдалённых уголков поместья. Кловис, временный и вынужденный пансионер на вилле, дремал в гамаке в дальнем конце сада, когда миссис Моумби прибежала к нему с тревожным известием.
– Мы потеряли малыша, – завопила она.
– Что вы имеете в виду: он перешёл в мир иной, сбежал или был проигран вами в карты? – лениво осведомился Кловис.
– Он весело играл на лужайке, – со слезами в голосе проговорила миссис Моумби, – когда пришёл Арнольд, и я спросила его, какой соус он хочет к спарже…
– Надеюсь, он ответил «голландский», – перебил её заметно оживившийся Кловис, – поскольку больше всего на свете, я ненавижу…
– …и вдруг я обнаружила, что малыш исчез, – продолжала миссис Моумби, ещё более повысив голос. – Мы искали его повсюду: в саду, в доме и за воротами, но его нет нигде.
– И его даже не слышно? – поинтересовался Кловис. – Если так, то он находится не менее чем в двух милях отсюда.
– Но как он мог оказаться так далеко? – безутешно всплеснула она руками.
– Возможно, его унёс орёл или дикий зверь, – предположил Кловис.
– В Сюррее нет ни орлов, ни диких зверей, – отрезала миссис Моумби, в голос которой, однако, вкрались испуганные нотки.
– Дикие звери нередко убегают из странствующих цирков. Иногда мне кажется, что их специально выпускают на свободу – в рекламных целях. Только подумайте, какой сенсационный заголовок может появиться в местных газетах: «Пятнистая гиена сожрала сына известного церковного диссидента». Вашего мужа хоть и нельзя назвать известным церковным диссидентом, однако его мать была из числа приверженцев Уэсли (1), а газетчикам простительно желание продемонстрировать широту своих взглядов.
– Тогда мы бы нашли его останки, – всхлипнула миссис Моумби.
– Если гиена по-настоящему проголодалась и не играла с едой, останков будет совсем немного.
Миссис Моумби повернулась и устремилась было прочь, – искать совета и утешения в другом месте. Со свойственным молодым матерям эгоизмом она абсолютно не обратила внимания на проявленное Кловисом искреннее беспокойство по поводу соуса для спаржи. Но не сделала она и двух шагов, как скрип открывшейся боковой калитки в сад заставил её остановиться. Это была мисс Джилпет с виллы Питерхоф, явившаяся узнать подробности произошедшего. Что касается Кловиса, ему уже успела наскучить эта история с пропажей, но миссис Моумби относилась к тому классу людей, которые готовы многократно пересказывать одно и то же, и в сотый раз получая от этого не меньшее удовольствие, чем в первый.
– Пришёл Арнольд, – начала она, – и пожаловался на ревматизм…
– В этом доме можно жаловаться столь на многое, что мне никогда и в голову не приходило жаловаться на ревматизм, – проворчал Кловис.
– Да, он пожаловался на ревматизм, – продолжала миссис Моумби, пытаясь подпустить ледяных интонаций в свой голос, в котором уже звучали и всхлипывания, и даже истеричные нотки.
Но тут её вновь прервали, и на сей раз это была мисс Джилпет.
– Такой болезни, как ревматизм просто не существует, – сказала она с высокомерным видом официанта, объявившего, что в их заведении самый дешёвый кларет исключен из карты вин. Впрочем, она не стала предлагать более дорогое альтернативное заболевание, а ограничилась лишь тем, что решительно отвергла их все.
– Вы ещё скажете, что и наш малыш никуда не исчезал, – едко произнесла миссис Моумби, решившая, несмотря на переживания, проявить характер.
– Да, малыша сейчас нет рядом с вами, – согласилась мисс Джилпет. – Но лишь потому, что у вас не хватает веры в то, что вы найдёте его. Недостаток веры, и только это, мешает ребёнку вернуться к вам живым и здоровым.
– Однако если он был съеден гиеной и частично переварен, – вставил Кловис, упрямо цеплявшийся за свою теорию причастности диких животных к происшествию, – неужели мы не сможем обнаружить хоть какие-то следы этого?
– Я уверена, что гиена здесь ни при чём, – запинаясь, проговорила мисс Джилпет, явно озадаченная неожиданным усложнением проблемы.
– А что если гиена столь же уверена в обратном? Заметьте, сила её веры может не уступать вашей, и, кроме того, у неё, в отличие от вас, имеются абсолютно точные сведения о том, где в настоящий момент находится ребёнок.
При этих словах у миссис Моумби вновь было полились слезы, но тут ей в голову пришла счастливая мысль.
– Если у вас есть вера, – всхлипывала она, обращаясь к мисс Джилпет, – не смогли бы вы найти маленького Эрика?
Я уверена, что вы обладаете силой, которой мы лишены.
Розмари Джилпет всегда была искренне предана принципам Крисчен Сайенс; понимала ли она их и умела ли правильно излагать – пусть решает тот, кто считает себя знатоком в таких вещах. Сейчас же ей предоставлялась великолепная возможность применить ранее усвоенную теорию на практике. Мисс Джилпет весьма смутно представляла, с чего следует начать поиски малыша; однако усилием воли она постаралась призвать на помощь всю свою веру и отправилась за ворота, на шоссе. Миссис Моумби прокричала ей вслед: «Туда можно не ходить, мы там проверяли раз десять». Но в ушах Розмари уже победно гремели фанфары: на самой середине дороге сидел, увлечённо играя с пылью и увядшими лепестками лютика, ребёнок в белом передничке и копной льняных волос, перехваченных возле правого виска светло-голубой лентой. Розмари со свойственной женщинам предусмотрительностью убедилась в отсутствии автомобилей на далёком горизонте, затем подбежала к ребёнку, схватила его на руки и понесла, невзирая на яростное сопротивление, через ворота на виллу Эльсинор. Отчаянные крики ребёнка никого не оставили в неведении относительно факта его обнаружения, и родители чуть ли не в истерике бросились на лужайку встречать своего вновь обретённого отпрыска. Впрочем, эстетика сцены была несколько испорчена тем, что Розмари, с трудом удерживавшая в руках энергично извивавшегося младенца, передала его восторженным родителям, желавшим поскорее прижать его к груди, вверх тормашками. «Наш Эрик вернулся к нам!» – почти в унисон завопили Моумби; такое признание, действительно, могло быть, проявлением одной лишь веры, поскольку ребёнок плотно закрыл своими кулачками глаза и взорам родителей предстал один лишь широко разинутый рот.
– Наш малыш рад, что опять вернулся к маме с папой? – ворковала миссис Моумби; предпочтение, оказываемое ребёнком пыли и лепесткам лютика было настолько очевидным, что вопрос показался Кловису верхом бестактности...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
(1) Джон Уэсли (1703 – 1791), основатель методизма.
