Нежданные гости
(отрывок)
– Пейзаж, открывающийся из наших окон просто очарователен, – сказала Аннабел. – Вишневые сады, зелёные лужайки, извивающаяся по долине река, проглядывающий среди вязов церковный шпиль, – всё это складывается в изумительной красоты картину. И, однако, есть в ней что-то чрезвычайно сонное и томное; кажется, здесь главенствует какая-то косность. Посевная и сбор урожая, эпизодические вспышки кори или умеренно разрушительная буря, да ещё лёгкая предвыборная лихорадка раз в пять лет – ничто, кроме этого, не разнообразит монотонность здешнего бытия. Просто ужасно, правда?
– Напротив, – возразила Матильда. – По-моему, тут мирно и спокойно. А мне, знаете ли, доводилось жить в странах, где постоянно что-то происходит, и притом когда к этому никто не готов.
– Это, конечно, иное дело, – заметила Аннабел.
– Я никогда не забуду тот день, когда нас неожиданно посетил епископ Бекарский, – сказала Матильда. – Он поехал устанавливать закладной камень миссионерского здания в каком-то местечке – а, может быть, за чем-то ещё – и по пути остановился у нас.
– Я полагала, что в далёких краях всегда нужно быть готовым принять нежданных гостей, – сказала Аннабел.
– Меня не смутила бы и полудюжина епископов, – продолжала Матильда, – но уже после краткого обмена любезностями с данным представителем их сословия для меня было большим разочарованием узнать, что это мой дальний родственник, принадлежащий к той ветви семьи, члены которой ожесточенно, нисколько не стесняясь в выражениях, оспаривали у моих родных право на обладание фарфоровым сервизом Краун Дерби. Сервиз достался им, хотя, по закону наследования, должен был принадлежать нам. Впрочем, возможно всё было наоборот, и сервиз достался нам, хотя должен был принадлежать им, я уже точно и не помню; однако у меня не осталось никаких сомнений в том, что они вели себя недостойно. И вот один из них является, так сказать, в ореоле святости и требует, чтобы его принимали с традиционным восточным гостеприимством.
– Это действительно нелегко, но вы могли бы попросить своего мужа принять его...
– Мой муж в тот момент находился в пятидесяти милях, в сельской глуши, и пытался образумить – так, по крайней мере, он сам называл свои действия – деревенскую общину, вообразившую, что один из их старейшин – тигр-оборотень.
– Какой тигр..?
– Оборотень. Вам наверняка доводилось слышать о волках-оборотнях, некой помеси волка, человека и демона. Ну а в тех краях, как считается, обитают тигры-оборотни, и, принимая во внимание клятвенные заверения и бесспорные свидетельства, я должна признать, что у селян были все основания думать так. Но если у себя в стране мы вот уже как три столетия прекратили охоту на ведьм, то с какой стати позволять другим повторять наши давние ошибки, проявляя, таким образом, определённое неуважение к нашим собственным моральным и интеллектуальным принципам?
– Надеюсь, вы приняли епископа с должной любезностью, – сказала Аннабел.
– Он был моим гостем, и потому я была обязана сохранять внешнее радушие, общаясь с ним, но он проявил вопиющую бестактность, начав ворошить прошлое и сделав попытку найти оправдание поведению своей родни. Даже если он в чём-то был и прав, чего я, впрочем, ни на минуту не допускала, об этом не следовало говорить, по крайней мере, в моём доме. Я не стала его переубеждать – я просто дала своему повару выходной, чтобы он мог навестить своих престарелых родителей, живших примерно в девяноста милях от нас. А заменившего его временного повара никак нельзя было назвать мастером приготовления карри. Насколько я помню, он поступил к нам на место садовника, но поскольку у нас никогда не было ничего, хотя бы отдалённо напоминающего сад, его определили помощником козопаса, и в этом амплуа он проявил себя с самой лучшей стороны. Когда епископ узнал, что я срочно и без всякой на то необходимости услала своего повара, он сразу догадался о скрытой подоплёке такого поступка, и с того момента мы с ним почти не разговаривали. Если вам когда-либо доводилось принимать у себя епископа, с которым вы почти не разговариваете, вы поймёте положение, в котором я оказалась.
Аннабел призналась, что в её жизни подобного ужаса не случалось.
– А потом, – продолжала Матильда, – словно для того, чтобы усугубить ситуацию, Гвадалпичи вышла из берегов – это случается всякий раз, когда дожди льют чересчур долго – и нижние этажи дома и все дворовые постройки оказались под водой. Мы успели вовремя отвязать наших пони, и конюх увёл их вплавь к ближайшей возвышенности. А наша веранда стала спасительной гаванью для пары коз, старшего козопаса, жены старшего козопаса и нескольких их деток. Всё остальное место было занято курами и цыплятами, мокрыми, с обвислыми перьями; поистине, пока жилища слуг не затопит, никогда толком не узнаешь, сколько у тебя домашней птицы. Разумеется, нечто подобное случалось и прежде, и мне было не привыкать к тому, что мой дом набит козами, детьми и полузахлебнувшимися курами, но никогда у меня не было дополнения к этому в виде епископа, с которым я почти не разговаривала...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
