Марк
(отрывок)
Огастус Меллоукент считался прозаиком с будущим; под этим подразумевалось то, что круг его читателей был хоть и ограниченным, но постоянно растущим, и имелись все основания предполагать, что если он и дальше продолжит писать по роману в год, количество людей, пристрастившихся к его трудам и берущих в библиотеке или покупающих их будет расти в прогрессии. И только под давлением своего издателя он отказался от полученного при крещении имени Огастус и взял псевдоним Марк.
– Женщинам нравятся имена, вызывающие ассоциацию с кем-то сильным и молчаливым, умеющим отвечать на вопросы, но не желающим делать это. Имя Огастус ассоциируется с праздной пышностью, а такое имя, как Марк Меллоукент не только аллитерировано, но и вызывает в воображении образ кого-то сильного, прекрасного и добродетельного, этакую помесь Джорджа Карпентьера и преподобного Как-его-там.
Однажды декабрьским утром Огастус сидел у себя в кабинете и трудился над третьей главой своего восьмого романа. Он уже подробно обрисовал – исключительно ради пользы непосвященных, – как выглядит в июле сад приходской церкви; теперь же он погрузился в ещё более пространное описание чувств молодой девушки, отпрыска длинной череды приходских священников и архидьяконов, неожиданно открывшей для себя, что местный почтальон может оказаться вполне симпатичным. «Он вручил ей пару циркулярных писем и пухлый экземпляр «Ист Эссекс Ньюз» в упаковке, и их глаза на мгновение встретились. Их глаза встретились на кратчайшую долю секунды, но этот миг изменил всё. Она почувствовала: необходимо что-то сказать, чего бы то ни стоило, надо нарушить невыносимое неестественное молчание, сковывашее их. «Как ревматизм вашей матушки?», – спросила она».
Но на этом месте муки творчества были прерваны неожиданным появлением служанки.
– К вам джентльмен, сэр, – сказала она, протягивая ему карточку, на которой стояло имя Каиафа Двелф. – Говорит, что по важному делу.
Немного поколебавшись, Меллоукент согласился; у него могли быть сомнения относительно важности визита непрошенного гостя, однако ему никогда не приходилось встречать человека носящего такое имя, Каиафа. А это обещало некую новизну впечатлений.
Мистер Двелф был человеком неопределённого возраста, с высоким узким лбом, холодными серыми глазами и решительными манерами, говорящими о твёрдости характера. Под мышкой у него торчал увесистый том, которой он, казалось, только что извлёк в холле из пачки таких же книг. Он уселся, не дожидаясь предложения, положил книгу на стол и обратился к Меллоукенту в стиле «открытого письма».
– Вы литератор, автор хорошо известных романов…
– Сейчас я работаю над книгой – и весьма напряженно работаю…, – многозначительно произнес Меллоукент.
– Ну конечно, – продолжал визитер. – Поэтому время для вас – исключительно важный фактор. Даже минуты имеют свою ценность.
– Совершенно верно, – согласился Меллоукент, взглянув на часы.
– Именно по этой причине вам никак не обойтись без книги, на которую я хочу обратить ваше внимание, – сказал Каиафа.
– «Всё здесь» – книга, безусловно, необходимая каждому писателю. Это не просто энциклопедия – иначе я не осмелился бы предлагать её вам. Это неисчерпаемый источник сжатых и достоверных сведений…
– На полке рядом со мной стоят справочники, в которых я черпаю всё, что мне нужно, – сказал Меллоукент.
– Однако здесь всё собрано в одном компактном томе, – настаивал коммивояжер. – Какую бы тему вам не захотелось затронуть, какой бы факт вы ни пожелали проверить, вы найдёте их в этой книге изложенными в самом кратком и точном виде. Возьмём исторические ссылки; карьеру Джона Гуса, например. Ну вот, смотрите: «Джон Гус, знаменитый религиозный реформатор. Родился в 1369 году, сожжён в 1415 году в Констансе. В его смерти обвиняют императора Сизигмунда».
– Сожги его в наши дни, все подозревали бы суфражисток, – заметил Меллоукент.
– Теперь птицеводство, – продолжал Каиафа, – тема, которую не обойти стороной, создавая роман об английской деревенской жизни. Здесь о птицеводстве написано всё: «Леггорны как яйцепроизводители. Отсутствие материнского инстинкта у минорок. Болезнь зевоты у цыплят, причины и лечение. Быстрый откорм утят для рынка». Сами видите, здесь всё присутствует.
– Кроме материнского инстинкта у минорок, но это вы вряд ли сумеете восполнить.
– Спортивная информация тоже имеет очень важное значение. Разве многие, даже спортсмены, могут сказать вам с ходу, какая лошадь выиграла Дерби в таком-то году? И это всё лишь малая толика…
– Послушайте, уважаемый, – прервал его Меллоукент, – в моём клубе минимум четверо назовут мне не только кличку лошади, выигравшей в том или ином году, но ещё и скажут, какая лошадь должна была выиграть и почему не выиграла. Если ваша книга учит защищаться от сведений такого рода, тогда вы не на том делаете акцент.
– А география? – невозмутимо проговорил Каиафа. – Эта та область, в которой занятый, торопливо пишущий человек может наделать массу ошибок. Совсем недавно один известный автор заставил Волгу впасть в Чёрное море вместо Каспийского. Но с этой книгой…
– Но полированной тумбочке розового дерева рядом с вами находится подробный современный атлас, – сказал Меллоукент. – А теперь мне придётся попросить вас удалиться.
– Атлас, – сказал Каиафа, – показывает всего лишь схему русла реки и города, которые на ней стоят. «Всё здесь» расскажет вам о речных пейзажах, стоимости паромов, движении по реке, основных видах рыб, о языке лодочников и о расписании основных пароходных маршрутов. Там вы найдёте…
Меллоукент сидел и смотрел на этого сурового, решительного и безжалостного торговца, упрямо не желавшего вставать с облюбованного им кресла и с непоколебимой настойчивостью расхваливавшего достоинства своих никому ненужных товаров. Находившийся у него перед глазами поведенческий пример заставил его задуматься. Почему он сам не умеет жить так, как подсказывает выбранный им холодный строгий псевдоним? Почему он должен безвольно сидеть и выслушивать всю эту пустую болтовню? Почему он на время не может стать Марком Меллоукентом и на равных посоперничать с этим человеком? Внезапно ему в голову пришла идея.
– Вы читали мой последний роман, «Коноплянка без клетки»? – спросил он.
– Я не читаю романы, – огрызнулся Каиафа...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
