Корабль сокровищ
(отрывок)
Огромный галеон покоился, наполовину скрытый песком и водорослями под толщей воды в северной бухте, в которую его когда-то забросили превратности войны и капризы погоды, но казалось, что он решил ненадолго отдохнуть. Три с четвертью столетия минули с тех пор, как он вышел в открытое море в качестве важной боевой единицы эскадры – какой именно эскадры, ученые так и не пришли к согласию. Этот галеон едва ли привнёс в наш мир что-либо полезное, однако, согласно устным преданиям и сохранившимся документам, многое забрал из него. Сколь многое? На сей счёт ученые также расходились во мнениях. Некоторые в своих предположениях были столь же щедры, как высчитывающий подоходный налог инспектор, другие более критично относились к содержимому корабельных сундуков, оценивая его не выше фунта стерлингов. Лулу, герцогиня Далвертон, относила себя к числу приверженцев первого направления научной мысли.
Герцогиня не только верила в существование затонувших сокровищ соблазнительных размеров; она считала также, что знает, как определить их точное местонахождение и без больших затрат поднять на поверхность. Её тетушка по материнской линии состояла фрейлиной при дворе князя Монако и с большим пиететом относилась к глубоководным исследованиям, в которые любил погружаться монарх этой страны, уставший, по всей видимости, от территориальных ограничений. Благодаря посредничеству своей родственницы, герцогиня узнала о недавно запатентованном блестящем изобретении учёного монегаска, с помощью которого жизнь средиземноморской сардины можно было изучать в естественных условиях, на большой глубине и при холодном белом освещении, более ярком, чем в танцевальном зале. Составной частью этого изобретения (и наиболее привлекательной, по мнению герцогини) был электрический землесос, специально сконструированный для подъёма со дна морского предметов, находящихся на доступной для его работы глубине и представляющих интерес или некую ценность. Права на изобретение оценивались в тысячу восемьсот франков, а сам аппарат стоил ещё несколько тысяч. По общепринятым понятиям, герцогиня Далвертон была вполне состоятельна, и лелеяла надежду когда-нибудь стать богатой и по её собственным меркам. Она знала, что в течение трёх веков неоднократно создавались различные компании и общества, целью которых было заполучить предполагаемые сокровища затонувшего галеона; с помощью вышеупомянутого изобретения герцогиня рассчитывала распотрошить остов судна собственными силами и без особого шума.
В конце концов, её предки по материнской линии происходили из Медины-Сидонии, и она считала, что имеет такие же права на сокровища, как и все остальные. Короче говоря, она купила права на изобретение и приобрела аппарат.
Среди её родственников, желанных и не очень, значился племянник по имени Васко Хонитон, молодой человек с обширной родней и скромным достатком, и черпавшим средства к существованию, в зависимости от обстоятельств, из обоих источников. Возможно, данное ему при рождении имя было выбрано в надежде на то, что его обладатель когда-нибудь и сам окажется сопричастным авантюристической традиции, однако авантюрные подвиги Васко, предпочитавшего эксплуатировать гарантированное, а не исследовать неизвестное, ограничивалась, исключительно, домашним кругом. В последние годы его отношения с Лулу развивались не в лучшую сторону, поскольку она всякий раз либо находилась в отъезде, когда он являлся к ней с визитами, либо бывала не при деньгах, когда он писал ей. Теперь же, в свете затеянных ею экспериментов по поиску сокровищ, она пересмотрела своё отношение к нему; если кто-то, решила она, сумеет извлечь прибыль из столь сомнительного предприятия, этим человеком, несомненно, окажется Васко. Разумеется, во время работы его нельзя будет оставлять без должного присмотра, – она знала, что когда речь шла о деньгах, совесть Васко бывала подвержена приступам упорного молчания.
Где-то на западном побережье Ирландии Далвертонам принадлежали несколько акров усеянного галькой побережья, скал и вереска; земли эти граничили с маленькой и довольно глубокой бухтой, где почти в любое время года неплохо ловились лобстеры, однако были слишком тощими, чтобы вынести даже самую минимальную сельскохозяйственную нагрузку. На участке стоял небольшой унылый домик, в летние месяцы служивший местом добровольной ссылки тем, кто любил лобстеров и одиночество и кто не боялся согласиться с кулинарными идеями ирландского повара о том, что собой должен представлять майонез. Лулу редко посещала Иннисглатер, как называлось её ирландское владение, однако охотно сдавала его друзьям и родным. Теперь настало время отправить туда Васко.
– Для экспериментов со спасательным аппаратом лучше места не найти, – уверяла она его. – Кое-где бухта достаточно глубокая, так что ты сможешь всё как следует проверить, прежде чем браться за поиски сокровищ. Менее чем через три недели Васко вернулся в Лондон с отчётом о достигнутом прогрессе.
– Аппарат работает превосходно, – сообщил он тетушке. – Чем глубже он погружается, тем лучше становится видимость. А отработать необходимые навыки нам помог обнаруженный на дне остов судна.
– Остов судна в бухте Иннисглатер! – ахнула Лулу.
– Затонувший моторный катер, «Саброза».
– Не может быть! – воскликнула Лулу. – Это же лодка бедняги Билли Юттли. Она действительно затонула где-то в этом районе года три назад. Его тело выбросило на берег возле мыса. Помнится, ходили слухи, что лодка перевернулась не случайно, что это было самоубийство. Но такие разговоры всегда начинаются, когда происходят трагические случаи.
– На сей раз эти разговоры велись не на пустом месте, – заметил Васко.
– Что ты имеешь в виду? – торопливо спросила герцогиня. – Почему ты так говоришь?
– Я просто знаю, – ответил Васко.
– Знаешь? Откуда? Откуда такое можно знать? Ведь всё произошло три года назад.
– В рундуке на «Саброзе» я обнаружил водонепроницаемый сейф. Там были бумаги...
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
