Призрак королевы Анны
– В четверг приезжает Дора Битхольц, – объявила миссис Сэнгрэйл.
– В ближайший четверг? – переспросил Кловис.
Его матушка кивнула.
– Напрасно ты её позвала, – усмехнулся он. – Джейн Мартлет всего пятый день гостит у нас, а её визит никогда не оканчивается раньше, чем через полмесяца, даже если она клялась, что не может остаться дольше, чем на неделю. Вряд ли тебе удастся выпроводить её из дома до четверга.
– А зачем мне это делать? – удивилась миссис Сэнгрэйл. – Ведь они с Дорой подруги. По крайней мере, они раньше дружили, не так ли?
– Вот именно, дружили; именно по этой причине они теперь – злейшие враги. Каждая из них считает, что пригрела на груди змею. А ничто так не раздувает в человеке пламя гнева, как осознание того факта, что его грудь использовалась в качестве змеиного санатория.
– Но что произошло? Неужели кто-то кого-то обманул?
– Не совсем так, – сказал Кловис. – Я бы сказал, что между ними пробежала курица.
– Курица? Какая ещё курица?
– Какой-то экзотической породы, – возможно, бронзовый леггорн, – которую Дора продала Джейн за весьма экзотическую цену. Обе они, как тебе известно, – разводят у себя домашнюю птицу ценных пород, и Джейн надеялась окупить затраты продажей элитных цыплят. Однако курица наотрез отказалась нести яйца, и, как мне рассказывали, в письмах, которыми обменялись эти дамы, содержалось столько брани, что просто удивительно, как бумага стерпела это.
– Но это просто смешно! – воскликнула миссис Сэнгрэйл. – Неужели друзья не сумели их помирить?
– Попытки, конечно, предпринимались, – ответил Кловис. — Джейн говорила, что готова взять часть самых своих резких заявлений обратно, если Дора заберёт у неё курицу, однако та ответила, что это будет означать признание собственной неправоты; как ты знаешь, она скорее согласится перебраться в трущобы Уайтчепела (1), нежели на такой обмен.
– Чрезвычайно пикантная ситуация, – заметила миссис Сэнгрэйл. – Ты считаешь, что они не станут даже разговаривать друг с другом?
– Напротив, проблема, скорее, будет заключаться в том, чтобы заставить их замолчать. Прежде количество их ремарок относительно поведения и характера друг дружки сдерживались лишь тем обстоятельством, что за пенни по почте можно послать не более четырёх унций брани.
– Я не могу отказать Доре, – вздохнула миссис Сэнгрэйл. – Однажды я уже просила её отложить свой приезд. Но, с другой стороны, ничто, кроме чуда не заставит Джейн уехать раньше, чем истекут привычные для неё две недели.
– Чудеса – это по моей части, – сказал Кловис. – Не знаю, каков окажется результат, но я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
– Только не втягивай меня в это, – поставила условие его матушка.
* * *
– Иногда слуги бывают просто несносны, – проворчал Кловис.
Вместе с Джейн Мартлет он устроился в курительной после ленча и поддерживал с ней беседу в интервалах между смешиванием ингредиентов для коктейля, который он, без всякого почтения, называл «Элла Уилер Уилкокс» (2). Напиток состоял из выдержанного бренди и ликера кюрасао, – прочие присутствовавшие в нем компоненты не имели большого значения и о них предпочитали не упоминать.
– Слуги?! – воскликнула Джейн, хватаясь за тему с энтузиазмом охотника, свернувшего с дороги и почувствовавшего под ногами податливую почву. – Вам-то что жаловаться – вашей матушке исключительно повезло со слугами. Взять, к примеру, Стэриджа, – образец дворецкого, и он уже столько лет служит у вас.
– В том-то и дело, – сказал Кловис. – Слуги становятся по-настоящему несносными лишь после того, как пробудут у вас много лет. С теми, кто «нынче здесь – завтра там» намного проще, – таковым надо лишь вовремя находить замену. Куда больше беспокойства доставляют те, кто служит долго и безупречно.
– Но если они хорошо выполняют свои обязанности…
– Это не мешает им создавать проблемы. Вы только что упомянули Стэриджа, – его-то я и имел в виду, когда говорил, что слуги бывают несносны.
– Кого, идеального Стэриджа? В это я просто не могу поверить.
– Да, он, действительно, идеален, и я не представляю, как мы обходились бы без него; Стэридж – единственный, на кого можно положиться в нашем весьма безалаберном хозяйстве. Он всегда стремится к порядку во всём, – конечно, это не могло не сказаться и на нём самом. Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, каково это: большую часть жизни постоянно делать всё должным образом, соблюдая при этом должные манеры, да ещё находясь в одном и том же окружении? Легко ли всегда знать, какая именно серебряная утварь или стеклянная посуда, какие скатерти должны быть использованы в тех или иных случаях, отдавать соответствующие распоряжения и проверять их исполнение, каждую минуту помнить о том, что имеется в погребе, кладовой и в буфете, быть незаметным, бесшумным и вездесущим, а, когда кто-либо собирается в дорогу, ещё и всеведущим?
– Я бы, наверное, сошла с ума, – убежденно проговорила Джейн.
– Именно так, – задумчиво произнес Кловис, пробуя «Эллу Уилер Уилкокс».
– Но Стэриджа нельзя назвать сумасшедшим, – недоверчиво проговорила Джейн, и её голос дрогнул.
– Как правило, он ведёт себя абсолютно нормально, и на него во всём можно положиться, – сказал Кловис, – однако иногда на него находят помрачения, и в таких случаях он становится не только несносен, но и определённо неудобен.
– И что же это за помрачения?
– К несчастью, они таковы, что обычно в фокусе его внимания оказывается кто-нибудь из гостей; отсюда все проблемы. Например, ему взбрело в голову, что Матильда Шерингэм – Илья-пророк; а поскольку единственное, что Стэридж мог вспомнить об Илье-пророке, это рассказ о вороне, кормившем святого, когда тот находился в пустыне, он решил, что Матильда сумеет обойтись и без его услуг. Он наотрез отказался подавать ей утренний чай, а если ему доводилось прислуживать за столом, всякий раз обносил её блюдами.
– Весьма печально. И как же вы вышли из ситуации?
– О, Матильде, конечно, не пришлось голодать, однако мы посоветовали ей поскорее уехать от нас. Это единственное, что можно было сделать, – последние слова Кловис проговорил особенно выразительно.
– Я бы ни за что на это не согласилась, – сказала Джейн. – Уж я бы как-нибудь приспособилась к нему. Кловис нахмурился.
– Едва ли благоразумно приспосабливаться к тем, кто одержим подобными идеями. Невозможно предвидеть, на что способны такие люди, если им потакать.
– Вы хотите сказать, что он может быть опасен? – с некоторым беспокойством спросила Джейн.
– Невозможно предугадать, чем может обернуться для гостя та или иная его фантазия. Именно это и тревожит меня сейчас.
– Вы хотите сказать, что одного из присутствующих в доме он принял за кого-то другого? – воскликнула Джейн. – Как интересно! И кого же?
– Вас, – лаконично ответил Кловис.
– Меня?
Кловис кивнул.
– Но что же он мог подумать обо мне?
– То, что вы — королева Анна, – услышала Джейн неожиданный ответ.
– Королева Анна? Что за чушь! И чем может быть опасна столь бесцветная личность?
– Вспомните, что обычно говорят о королеве Анне, – с неожиданной суровостью проговорил Кловис.
– Единственное, что мне приходит в голову, – сказала Джейн, – так это поговорка: «Королева Анна мертва».
– Вот именно, – протянул Кловис, разглядывая бокал с «Эллой Уилер Уилкокс», – мертва.
– Вы хотите сказать, что он принял меня за призрак королевы Анны? – спросила Джейн.
– Призрак? О, нет. Может ли призрак являться на завтрак и с завидным аппетитом поглощать почки, гренки и мед? Именно ваш здоровый и цветущий вид раздражает и озадачивает его. Всю свою жизнь он считал, что королева Анна олицетворяет всё, что умерло или давно отошло в прошлое, короче говоря, «мертво, как королева Анна», как вам известно. Наполняя ваш бокал за ленчем и обедом, слушая ваши рассказы о том, как весело вы провели время на скачках в Дублине, он, естественно, чувствует, что с вами что-то не так.
– Но я не заметила, чтобы его неприязнь, – если он её испытывает по отношению ко мне, – когда-либо проявлялась открыто, – встревожено проговорила Джейн.
– До сегодняшнего ленча и у меня не было особенных поводов для беспокойства, – сказал Кловис. – Но когда мы сидели за столом, я поймал его угрожающий взгляд, брошенный на вас, и услышал, как он процедил сквозь зубы: «Давно уже должна быть мертва; кто-то обязан восстановить справедливость». Собственно говоря, поэтому я и счёл необходимым рассказать вам обо всём.
– Но это просто ужасно, – сказала Джейн. – Надо немедленно предупредить вашу матушку.
– О, нет, она ничего не должна знать, – горячо запротестовал Кловис. – Известие её страшно расстроит. Она привыкла во всем полагаться на Стэриджа.
– Но ведь он может в любую минуту убить меня, – возразила Джейн.
– Отнюдь не в любую, – до конца дня сегодня он будет занят чисткой столового серебра.
– Что ж, это означает, что мне придётся всё время быть начеку, чтобы он не смог осуществить свой преступный замысел, – задумчиво произнесла Джейн и тут же добавила с оттенком упрямства в голосе: – Ужасно, когда рядом с тобой находится безумный дворецкий, который угрожает тебе, словно меч не-помню-уж-там-кого, однако для меня это не повод, чтобы уехать.
Кловис яростно выругался про себя, – попытка совершить чудо обернулась, очевидно, полным провалом. Но на другое утро, когда он, после позднего завтрака, удалял пятна ржавчины со старой сабли, висевшей в холле, ему в голову пришла блестящая идея.
– Где мисс Мартлет? – поинтересовался он у дворецкого, проходившего в ту минуту через холл.
– Пишет письма в утренней гостиной, сэр, – ответил Стэридж, подтвердив то, о чём Кловису уже было известно.
– Она выражала желание скопировать надпись на этой старой сабле с рукояткой в оплётке, – сказал Кловис, указывая на оружие почтенного возраста, висевшее на стене. – Отнесите саблю мисс Мартлет, – у меня руки в масле. Я думаю, что лучше заранее вынуть её из ножен, чтобы не ставить мисс Мартлет в неловкое положение.
Стэридж обнажил клинок, острый и грозно сверкающий, – за ним хорошо ухаживали – и, держа его в руке, направился в утреннюю гостиную. Впоследствии дворецкий рассказывал, что Джейн настолько стремительно выскочила из гостиной в дверь, находившуюся рядом с письменным столом и ведущую на заднюю лестницу, что у него возникли сомнения, успела ли она увидеть его? Ещё через полчаса Кловис отвез Джейн Мартлет и её поспешно собранные вещи на станцию.
– Матушка будет очень расстроена, когда вернётся с верховой прогулки и узнает, что вы уехали, – сказал он своей гостье. – Но я постараюсь придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, скажу, например, что вы получили телеграмму, и вам пришлось срочно отбыть. Не стоит попусту расстраивать её из-за Стэриджа.
Джейн только фыркнула в ответ на эти слова – нежелание Кловиса «попусту расстраивать» кого-либо показалось ей в данном случае совершенно неуместным.
В тот же день пришло письмо от Доры, в котором она сообщала, что обстоятельства вынуждают её отложить свой визит. И хотя это сводило на нет все усилия Кловиса по сотворению «чуда», он, во всяком случае, оказался единственным, кому удалось заставить Джейн Мартлет изменить расписание своих странствований.
1. Уайтчепел – бедный район в Лондоне.
2. Элла Уилер Уилкокс (1850 – 1919) – известная американская поэтесса.
Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ
